Золото для армии Петлюры и “председатель”, с которым можно “сговориться”
В 1918 году Киев пережил четыре смены власти. Один из киевлян, кому “посчастливилось” перенести все эти перипетии – Александр Осипович Маршак. Ювелир-миллионер, военный пилот, человек авантюрного характера. В 1919 году он вместе с семьей навсегда покинул Киев. В 1964-м Александр Осипович стал одним из 69 российских спикеров, которые рассказали о Гражданской войне в России интервьюеру из Колумбийского университета (Columbia University New York, USA). В декабре минувшего года эти воспоминания были выложены в открытый доступ.
В 1918-м в Киеве правили Украинская Народная Республика (УНР), большевики, снова УНР при поддержке немцев, затем гетманом Украины стал Павел Скоропадский, а в декабре столицу заняли войска Директории под руководством Симона Петлюры. По воспоминаниям Александра Маршака УНР, немцы и гетман Скоропадский не проводили экспроприаций у киевского населения. В предыдущей колонке мы познакомили читателя с рассказом Маршака о том, как ему удалось спасти состояние семьи от разграбления большевиками Муравьева. Сегодня вашему вниманию не менее интересная история, которая произошла с Маршаком, когда в Киев вошли петлюровцы. Ниже мы приводим ее с незначительными стилистическими правками.
Симон Петлюра
“Во-первых, раньше всего он (Петлюра – KV) решил, что ему нужны деньги. Поэтому он обратился к директору государственного банка, которого мы лично очень хорошо знали (профессор Афанасьев был очень большой друг моего отца), чтобы блокировать всю наличность, которая необходима ему для содержания армии.
Афанасьев ему ответил, что это нам не принадлежит, у нас своей наличности довольно мало, у нас текущие счета других банков, это принадлежит другим банкам и частным людям.
Он этого не допускал и потребовал, чтобы ему отдали все. Но и это его не удовлетворило, он тогда решил, что главная ценность не в бумажках, а в золоте. А где же достать золото? У ювелиров. И вот он издал такой приказ, что каждый ювелир должен отдать ему все свое золото, за которое он получит расписку, по которой он когда-нибудь получит вознаграждение. И конечно самый большой магазин у Маршака.
И к нам пришла целая комиссия из пяти человек под председательством чиновника из государственного банка, чтобы сделать опись всего нашего товара. Председателем был служащий государственного банка, остальные – неизвестные штатские, такого вида очень примитивного, малокультурного. С ними пришли 10 человек солдат, которые все двери закрыли, стояли с винтовками …
При этом говорят, что они не хотят ювелирные вещи, они хотят только золото, но те вещи, где главный вес является золотом они должны забрать. Портсигары, скажем, кольца.
А мы по глупости своей не подумали, что можно половину товара вообще спрятать, давши ему какую-нибудь взятку. Мы привыкли всегда действовать лояльно.
Они пришли, установили в магазине столы, открыли книги стоков и по каждому номеру: “эта вещь не годится, нет это не нужно, это нужно”.
И вот они целый день работали, и мы им сами помогали, показывали все, что они отложили. А у нас там была не одна кладовая, а много разных касс, где по образу товара лежали одни вещи или другие, очень было хорошо все организовано, так что легко было всегда что-нибудь найти. И вот они одну из таких касс велели очистить совершенно и вообще они были чистые, потому что весь товар был на столах. И все, что они отложили, чтобы в государственный банк отвезти, в эту кассу положили. Была уже поздняя ночь, эту кассу закрыли, наложили печать, чтобы на следующее утро прийти и сделать перепись.
И мы тогда только поняли, какие мы были идиоты. То есть, я, два моих старших брата, шурин – муж моей сестры, старший приказчик, старший бухгалтер, одним словом, все мы сели. Что делать? Это ж невозможно им отдать – там масса бриллиантов! Все, где хоть немножечко золота есть, они все отложили. Не говоря уже о золоте, которое было на фабрике. На фабрике всегда было больше 30-40 кило золота в работе. Это уж бог с ним, но главное – вещи драгоценные!
Семейство Маршаков. Это единственное фото, которое удалось разыскать в сети и определить, кто здесь Александр Осипович Маршак невозможно
А перед тем, как разойтись я подумал о том, что может быть с этим председателем можно сговориться и я попросил его адрес. Он мне дал. Он говорит:
- А вам зачем?
-Так, может нам удастся общение, очень приятное знакомство. Позавтракаем.
Он меня, вероятно, понял. И когда все ушли, я говорю брату, что я пойду к нему домой.
-Ты не боишься?
-Чего мне бояться? Я как-нибудь его уговорю.
И я к нему пошел. Я уж не помню, как его звали. А тогда, опять-таки говорю, продовольствие это была главная приманка, а у нас дома всегда что-нибудь было.
- Вот вы так много поработали сегодня, вероятно, устали, – я сейчас же к нему пришел, – пойдемте ко мне поужинать.
- Хорошо.
А это значило, что он должен будет у меня всю ночь провести. Потому что ночью тогда выходить на улицу совершенно невозможно было – стреляли. Под предлогом недовольства какого-нибудь, кто-нибудь скажет, позовет солдата какого ни будь, мол, “вот этот наговорил”. Тогда расстреливали без всякого разговора, без всякой системы, потому что разгул был такой ужасный. И это только был вопрос или денег, или умения уговорить, или найтись и что-нибудь сказать и вы спасались от смерти или нет. И потом всякие выстрелы, пули летали, они же пьянствовали все эти солдаты, где только находили. И они ходили по городу и просто так даже стреляли, иногда вы какой-нибудь неудачной пулей могли быть убиты. Так что тогда люди старались ночью никуда не выходить.
И вот он пришел ко мне, и я его действительно хорошо угостил, он выпил хорошенько. Мы пришли в гостиную, и я ему говорю:
- У нас же ошибка большая произошла. Ведь, это ж несправедливо: вы хотите золота, а для чего вам бриллианты? Их там сами видите сколько.
- Да, вы напрасно нам это все отдали.
- Вы же видели книги, мы не могли скрыть, мы так лояльно с вами обошлись, а вы с нами так недобросовестно поступили. Как же это можно?
- Но теперь ничего нельзя сделать – все запечатано.
- А где печать?
- У меня печать.
- Вот если вы мне дадите печать, я выйму то, что мне нужно, ну, вы же еще списка не делали, и поставлю обратно.
-Вы знаете, что это такое? Как я могу отдать вам печать, это ж меня расстреляют.
Словом, мы всю ночь торговались и за 25 тысяч я получил эту печать. Сначала он поехал домой за печатью, привез мне домой печать, было уже в 8 часов утра. Он сидел у меня дома, я пришел в магазин, когда все было запечатано, мы раскрыли эту кассу, вынули все, что только можно было, оставили им портсигары, некоторые кольца и так дальше, запечатали обратно этой печатью с сургучом. Я ему принес печать с 25 тысячами, и мы чуть не расцеловались, и он ушел.
Читайте: Булгаков, пленки Columbia University и секреты “телеграммы Бубликова”
А днем это отвезли все в государственный банк. Они сначала пришли, сделали список, всего, что они туда положили. Сложили это все в ящик и мы это отвезли в государственный банк и нам дали расписку. Эту расписку я долго хранил”.
Примечательно, что, как мы помним прошлой публикации, с большевистским экспроприатором Маршак также “договорился” за 25 тысяч рублей. Иногда говорят, что нынешняя коррупция в Украине — это наследие совка. Но существовала она, разумеется, и до советской власти, во всяком случае сто лет назад она точно уже была.
Читайте: Полмиллиона рублей поручика Ремнева, которого через неделю расстреляли
Константин Гродзинский, журналист КиевVласти
