Несколько слов от “клеветника”
Врач, член коллегии Государственной Пенитенциарной службы Украины, психиатр, член Гуманитарного совета при Президенте Украины Семен Глузман о вреде от клеветы
Понимаю, клеветать нехорошо. Даже очень плохо. Понимаю, народные депутаты заботятся о моём, гражданина Украины, добром имени. Догадываюсь: им, парламентскому большинству, неприятно, что какие-то анонимы оскорбляют меня в электронных форумах, потому что я категорически не хочу признать святость нашей царственной узницы. Спасибо им, депутатам за заботу. Уверен, именно ради меня они приняли вчера в первом чтении закон о клевете. Они-то, защищённые всяческими иммунитетами, клеветы не боятся.
А ведь я был клеветником, специфического антисоветского разлива. За что и ответил. С тех пор знаю — клеветать недостойно. И небезопасно. Особенно перед выборами, когда все чувства претендентов на власть истончены, когда приходится тратить на нас, надоевших лохов, так нелегко изъятые из наших же карманов деньги, когда хочется пережить грядущие выборы и объявить их, наконец-то, последними. По просьбе трудящихся, разумеется, жаждущих все “выборные” миллионы получить в виде социальных субсидий, пенсий и т.д. и т.п.
Хорошо помню, как следователь КГБ пояснял мне, что миллионы сталинских безвинных смертей — моя клевета (на советский общественный и государственный строй). Что клевета — вторжение советских танков в 1968 году в Чехословакию. И закрытые процессы над писателями-диссидентами клевета. А уж использование психиатрии для расправы над инакомыслящими — совсем подлая клевета. Самый демократический в мире советский суд поддержал мнение следователя. Так я стал полновесным клеветником — особо опасным государственным преступником. Нет-нет, не политзаключённым, ибо таковых в СССР не было.
Игривое слово — клевета. То есть она, то её нет. Прошли годы, распался СССР, и я получил по почте невзрачную серенькую бумажку из прокуратуры, сообщившую мне, что я уже не клеветник. Реабилитировали меня. Такой был исторический контекст. К счастью, исторический контекст не зависит от настроения наших народных депутатов (об убеждениях здесь и говорить не приходится, таковых они не имеют), тоталитарный ренессанс Украине не угрожает.
Сегодня я совершенно спокоен за своё будущее. Тем более, что клеветать — не собираюсь. Впрочем, всегда следует помнить старый советский анекдот, где журналисту удаляли гланды… через задний проход, поскольку бедняга категорически боялся открыть рот. А вдруг известный парламентский дирижёр-виртуоз Чечетов сумеет опять узаконить феномен клеветы в украинском уголовном праве? Тогда и всем отечественным оперирующим отоларингологам придётся изменить хирургическую практику.
У столь любимого коммунистическими идеологами Карла Маркса была такая любопытная мысль: “Закон, карающий за образ мыслей, не есть закон, изданный государством для его граждан”. И такая: “Законы против тенденции, законы, не дающие объективных норм, являются террористическими законами”.
Введение понятия “клевета” в уголовный закон в наших специфических правосудных условиях опасно. Не только для журналистов, для всех нас, украинских граждан, мечтающих стать полноценными европейцами. Даже советские юристы такую опасность видели, поэтому указали: “Распространение истинных, хотя и позорящих, сведений состава преступления не содержит” (Юридический энциклопедический словарь, 1987 год).
А как тут определить, что истинное, а что — измышления? Предлагаемый закон объективных норм не создаёт, следовательно, он — террористический (это — по Марксу, я лишь процитировал!). Впрочем, пришлют мне другую серую невзрачную бумажку, а в ней сообщение: “Вы, доктор Глузман — клеветник. Извольте явиться с паспортом…”
Давно всё это было, очень давно, в 1972 году. Неужели опять?
Источник: lb.ua
