Эпоха ожившей конспирологии
В голливудском фильме “Послезавтра” – там мир за пару дней накрывается климатическим тазом – есть сцена. Когда вице-президента США эвакуируют из Белого дома, кортеж проезжает перекресток, на котором стоит местный городской сумасшедший с табличкой “Покайтесь, армагеддон грядет”. И вице-президент говорит: “Обиднее всего понимать, что эти люди были правы”.
У меня сегодня точно такое же ощущение, когда я смотрю на тех, кого принято было считать фриками. Мы думали, что это они застряли в прошлом, рассуждая про “русские танки” или перспективу раздела страны по культурному и языковому признаку. А оказалось, что эти люди все это время жили в реальности, в то время как остальные тешили себя успокоительными иллюзиями.
После крымских событий мир проснулся в эпоху ожившей конспирологии. Теперь ни одно предположение не кажется чем-то из категории “слишком”. Российская армия в Северном Казахстане? Вполне возможно. Новая война за Нагорный Карабах? Вероятно. Сползание Восточной Европы в правую риторику? Само собой разумеется.
Попробуйте теперь объяснить полякам, что Качинский все это время переоценивал российскую угрозу. Докажите прибалтам, что они напрасно все девяностые усиленно стремились в НАТО. Расскажите сторонникам американских ПРО в Европе, что они дуют на воду, а никакой угрозы с востока для них нет.
Новая холодная война уже началась – пусть даже не все это осознали. Более того – кризис взаимопонимания как раз связан с тем, что у россиян и украинцев разная картинка реальности. В Украине большинство граждан уверены, что в процессах на Донбассе именно Москва играет первую скрипку – и без ее поддержки (отнюдь не только дипломатической) ничего из того, что мы ежедневно видим по телевизору, не происходило бы. В России же транслируемая через СМИ реальность выглядит так, будто процессы в Украине только и исключительно внутренние, а Россия всего лишь требует прислушаться к ментально близкому населению восточных областей. Проще говоря, российский обыватель воспринимает все происходящее как внутренние украинские разборки, к которым Москва имеет касательное отношение.
Это важное различие. Потому что россияне не воспринимают себя как сторону конфликта, а украинцы видят в России агрессора. Россияне считают, что крымская история – это присоединение территории, изъявившей желание воссоединиться с исторической родиной, а в Украине называют все происходящее аннексией. Россияне не хотят соглашаться с тем, что их страна совершила акт агрессии по отношению к соседней стране, а в Украине этот факт воспринимают как реальность, данную в ощущениях.
Поэтому в Украине любые рассуждения российских журналистов о корректности или некорректности действий официального Киева не воспринимаются. Потому что россияне живут в ситуации “мира” с Украиной, а украинцы воспринимают происходящее как войну. А во время войны привычная правовая логика уступает место тому, что принято называть целесообразностью. Граждане РФ искренне недоумевают, отчего им ограничивают въезд в соседнюю страну, а украинцы не понимают, почему эти действия – логичные для ситуации вялотекущей войны – вызывают у кого-то вопросы.
В России не замечают, что точкой отсчета для новой реальности стала ситуация с Крымом, когда на полуострове был фактически разыгран сценарий аннексии – восьмой по счету в истории планеты после 1945 года (и первый в Европе, начиная с 1938 года). В Украине понимают, что война уже идет. В России – еще нет.
В 1968 году, когда Советский Союз ввел войска в Прагу, чешская армия не могла стрелять в русских. Слишком свежа была память о том, как СССР освобождал территории Чехословакии от нацистов. Когда в 2014 году Россия ввела войска на территорию Крыма, украинская армия тоже не стреляла – во многом по схожим соображениям. Судя по настроениям, новая армия новой Украины стрелять будет.
Наверняка это понимают те люди, которые принимают решения в России. Поэтому юго-восточные области нужны им именно для того, чтобы не позволить Украине измениться. Чтобы застопорить все те эволюционные и революционные процессы, на которые страна обречена после минувшей зимы и весны. Юго-восток – это прекрасный повод для того, чтобы блокировать любые евроинтеграционные стремления Киева. Удобный механизм для пресечения попыток сближения с НАТО и ЕС. Подходящий поводок для удержания страны в прежнем положении серой буферной зоны.
Надо принять решение о кредите? Восток не согласен. Нужно сокращать дотации угольной отрасли? Донбасс против. Хотите сократить военно-техническое сотрудничество с Москвой? А Харьков ни в какую. России не нужен крымский сценарий на юго-востоке – куда проще и удобнее, если области останутся в составе Украины, чтобы служить естественным ограничителем самостоятельности и суверенитета. Сегодняшняя битва идет не за Донбасс. Битва идет за будущую Украину. Только и всего.
Впрочем, будущее может отличаться от планов. Возможно, что Москва может решиться на присоединение юго-востока, если поймет, что первоначальный сценарий не работает. Но это скажется лишь на контурах соседней страны, но не внесет коррективы в настроения будущей Украины.
Потому что этой весной обе страны шагнули в новую реальность. Просто Украина это уже осознала. А Россия – пока еще нет.
