Томос: о церковной политике и любви
Иногда комментирую церковные дела по просьбам тех, кто хочет разобраться, но не имеет достаточно знаний или времени. У меня когда-то времени было много, теперь отрабатываю.
В связи с историческим событием образования Православной Церкви Украины и обвинениями в “неканоничности” ее со стороны РПЦ и УПЦ, есть смысл коснуться этого вопроса глубже.
В церковной политике есть несколько инструментов, чтобы влиять на умы паствы, когда нужно кого-то отделить. Самый мощный - это обвинение в догматических искажениях или ересях. Тут все четко, догматы давно определены и признаны всеми. Если кто-то отрицает, например, догмат о Воплощении Христа, тот автоматом пролетает мимо Церкви.
Менее очевидный инструмент - это каноны. Здесь сложнее, так как каноны - это основные церковные правила, определяющие внутреннее устройство, дисциплину, частные аспекты жизни христиан. Слово “канон” (греч. κανών) переводится, как правило, “норма, образец”. Это “так, как надо”, но, не всегда, так, как есть. Образец, как мы знаем, чаще всего лучше реальности, к нему стремятся и тут важен уже этот процесс стремления, а не только цель.
С канонами в Церкви есть ряд проблем. Как по мне, первая проблема связана с их законодательным характером и пониманием (каноническое право), что уже вносит диссонанс в сочетании с христианской верой, построенной на свободе, а также приоритете Любви над “буквой Закона”.
Некоторые богословы, кстати, считали, что каноническое право появилось ровно тогда, когда “оскудела любовь”. Это мы видим всякий раз, когда не хватает любви, больше всего начинают дискутировать о канонах. Возвращение миллионов прихожан из Киевского патриархата в лоно Церкви было простым и очевидным шагом дружбы и любви, но так как ее не хватало, то разговоры были только о канонах: “они раскольники и неканоничные”.
Заметьте, друзья, на социально-антропологическом уровне мужчина и женщина тоже сходятся по любви, а расстаются с массой юридических процедур.
Вторая проблема канонов - в том, что они созданы в определенное время и в определенном историческом контексте. Поэтому, при применении канона, нужно учитывать его смысл в связи с контекстом эпохи.
И третье - древность канонов, их несоответствие с современным ритмом, стилем, образом жизни, делает их исполнение не всегда возможным. Кто не верит, найдите в интернете правила, например, Трулльского собора - и сверьте их с реальностью.
Все это не значит, что каноны не нужны. Очень нужны, но обращаться с ними нужно аккуратно и с рассуждением, как с любым образцом или эталоном.
Один из терминов, употребляемых сегодня в полемике - “каноническая территория”. Очень спорное понятие, даже в среде самих христиан. Католики такого понятия не знают и не признают. Грузинский католикос считает своими верными всех грузин, независимо от того, на какой территории они живут, Александрийский папа вообще “подмял” под себя всю Африку.
РПЦ решила, что Украина ее территория. Вселенский патриархат напоминает, что решает тут мама-церковь, а не дочка (или даже внучка).
Читайте: Новинский и еще 46 нардепов обратились в Конституционный суд из-за Томоса
Миграционные процессы в современном мире настолько интенсивны, что смысл понятия “каноническая территория” ставится под сомнение. Сегодняшний православный вполне может быть сам себе канонической территорией.
Поэтому на вопрос : “Где ж нам сейчас креститься или причащаться, в УПЦ или ПЦУ?”, я даю ответ в духе любви: “Да где хотите!”.
Все эти запреты и анафемы - политические. Это как если бы Патриархия РПЦ отправила телеграмму на Небеса с запретом Святому Духу пребывать во Вселенском патриархате и новой украинской церкви. Извините, забыли вас спросить, где можно, а где нельзя.
Кто сильно переживает по этому поводу, пусть обратит внимание, что полнотой православия сейчас признаны и КЦ и РПЦ, и ПЦУ и УПЦ - красота.
Церковные верхи договориться не могут, а простым верным делить нечего. Это движение навстречу друг другу снизу может стать, мне кажется, своеобразной реформацией украинского православия.
“Вы род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел” - это ведь не только о епископах и священниках. Различие между клиром и народом только в служении. Это потом появилась иерархия, отделение клира от народа и прочие фрагменты исторического прошлого.
В наш век сетевых общественных структур, горизонтальных связей, высокой мобильности, открытости и доступности информации, грядут большие изменения в институциональном характере церкви, ее отношении к канонам и преодолении вековых наслоений.
Почему-то мне (и не только мне) кажется, что этот процесс может начаться с Украины. “Камень, который отвергли строители, соделался главою угла”. Автокефалия может стать катализатором для более глобальных процессов, так как проблем накопилось очень много.
И этот уровень намного интереснее, чем наши локальные разборки "кто кого каноничнее".
Читайте: Киоск для Бога
Сергей Коноплицкий, кандидат социологических наук
