Телеграмма Путину из 1946 года

Чтобы понять, как далеко Россия сейчас вернулась в прошлое, полезно перечитать один знаменитый документ 1946 года — “Длинную телеграмму” американского дипломата Джорджа Кеннана.

Она была написана в ответ на просьбу минфина США объяснить мотивы советской внешней политики — например, отказа СССР поддержать вновь созданные Всемирный банк и Международный валютный фонд. Вот она на русском, а вот в оригинале.

Длинный текст телеграммы — протест эксперта, к мнению которого тогда мало кто прислушивался в Вашингтоне, против неправильных, с его точки зрения, трактовок советской политики. Кеннан не был провидцем — он анализировал текущие события с позиций человека, хорошо знавшего русский язык, историю и тогдашних политических лидеров. Теперь просто заменяем в его тексте СССР на Россию, а капиталистов на Запад, а Сталина на Путина — и можно не читать никакой нынешней политологии.

По Кеннану, советский экспансионизм и его противостояние враждебному капиталистическому окружению — “это лишь продвижение вперед неуcтойчивого российского национализма — многовекового движения, в котором понятия наступления и обороны невероятно запутаны” из-за “традиционного и инстинктивного для России чувства незащищенности” в столкновении с более могущественным и компетентным Западом. Это чувство требовало, в порядке компенсации, морального превосходства — и коммунистическая идеология давала советским правителям возможность его ощутить (да, теперь подставляем вместо советской идеологии “традиционные ценности”).

Тогда, в 1946-м, Кеннана услышали. Теперь его считают архитектором холодной войны, человеком, придумавшим успешный план “сдерживания” России.

А потом он состарился, и голос его потерялся в вашингтонском шуме. А зря: Кеннан как раз предупреждал, что не надо бы расширять НАТО к российским границам. “Это трагическая ошибка, — говорил 94-летний экс-дипломат в 1998-м. — Меня особенно покоробили рассуждения о России как о стране, которая спит и видит, как бы напасть на Западную Европу. Они что, не понимают? Наши разногласия во время холодной войны были с советским коммунистическим режимом. А теперь мы поворачиваемся спиной к тем самым людям, которые совершили величайшую в истории бескровную революцию, чтобы свергнуть этот советский режим”.

Кеннан считал демократию в тогдашней России ничуть не менее, а то и более продвинутой, чем в странах, которые в то время принимали в НАТО, — Чехии, Венгрии и Польше. Теперь это как-то странно читать, но это мы просто забыли 90-е. Россия действительно была тогда демократической страной.

В 1996 году, вступая в Совет Европы, Россия выражала готовность полностью гармонизировать свои законы и политическую систему с европейскими. А Владимир Путин в начале своего правления хотел было вести Россию и в НАТО. “Я не могу представить свою страну изолированной от Европы”, — говорил тогда еще и.о. президента в марте 2000 года.

Запад оттолкнул Россию. Она казалась слишком бедной, слишком большой, слишком коррумпированной, слишком технологически и инфраструктурно отсталой, слишком опасной, слишком чужой. Ничего удивительного: здесь всегда все было слишком, чересчур.

Рядовым российским “западникам” — да, и мне тоже — было не очень обидно, что западные политики положили камень в протянутую было руку нашего начальства. Мы же не в политические и военные союзы стремились, не за всяких там Бушей да Блэров голосовать собирались. Мы считали “большую игру” устаревшей — еще в 1994-м смеялись, когда Жириновский создавал в Госдуме первого созыва комитет по геополитике. Речь шла скорее о некоем наборе ценностей, которые — это и власть признавала все 90-е и половину 2000-х — были у нас общими с Западом. Ну, например, свобода. Или рыночная экономика.

Нам было бы довольно и безвизового режима с Европой. Ну, может быть, каких-нибудь торговых соглашений, которые позволили бы снизить ввозные пошлины. Тогда все было бы нормально и с интеллектуальным контактом, и с потреблением.

“В большинстве своем русский народ был настроен дружелюбно по отношению к внешнему миру, был заинтересован исследовать его, раскрывать имеющиеся у него таланты и больше всего желал жить в мире и пользоваться плодами собственного труда, — писал Кеннан в "Длинной телеграмме". — Политический курс представляет собой лишь тезис, который официальный пропагандистский аппарат настойчиво выдвигает перед общественностью, зачастую оказывающей сопротивление. Но политический курс базируется на взглядах и поведении людей, составляющих аппарат власти, это партия, тайная полиция и правительство, и именно с ними нам приходится иметь дело”.

“Партия, тайная полиция и правительство”, сжавшиеся до размеров мозга одного ленинградца по имени Путин В.В., обиделись. С уважаемыми людьми так нельзя: обивать пороги и проситься в клубы, где на них смотрят свысока, они не готовы. Они ж не на “жигулях” подъехали, не на помойке себя нашли. Единственным объяснением, почему Запад их не привечает, казался заговор против России как таковой, против ее существования на земле.

“Мы имеем, — писал Кеннан в 1946-м, — неразгаданную тайну относительно того, кто на этой великой земле получает точную и объективную информацию о внешнем мире. В атмосфере секретности и конспирации, царящей в правительстве, существуют безграничные возможности к искажению и фальсификации информации. Недоверие русских к объективной правде — а точнее, отсутствие веры в ее существование — приводит к тому, что они расценивают представленные факты как орудие для поддержания той или иной тайной цели. Это отличный повод полагать, что правительство в действительности является заговором внутри заговора; и я не склонен верить в то, что сам Сталин получает объективное представление о политической ситуации в мире”.

Путин увидел результат западного заговора на Майдане и в свержении Януковича. Сталин тоже никогда бы не поверил, что народ может такое сам по себе.

И вот теперь Путин со злой иронией Джокера разыгрывает в Восточной Украине спектакль под названием “Антимайдан”. То, что из зрительного зала видны руки, двигающие куклами в камуфляже, не волнует его: он хочет, чтобы отвергнувшие его европейцы и американцы все видели. Этот фарс — ответ на самую сильную обиду в жизни бывшего проевропейского политика.

Кеннан умер в 2005 году. Некому больше рассказать встревоженным зрителям, что именно им показывают. Да и вряд ли они готовы слышать.

Держись, Украина. Бесконечных спектаклей не бывает.

источник: snob.ru