Завотделением острых интоксикаций больницы “Охматдет” Александр Урин: “90% наших пациентов - это дети из благополучных семей”
Ежегодно в отделение интенсивной терапии острых интоксикаций Национальной детской специализированной больницы (НДСБ) “Охматдет” поступает около 1000 пациентов, из которых 80% дети из Киева и Киевской области. На фоне пандемии изменилась структура заболеваемости, стало больше отравлений антисептиками, однако среди причин острых отравлений у детей, ежегодно поступающих в “Охматдет” есть три основные группы: около 400 случаев – употребление алкоголя и наркотиков, около 200 – бытовой химии, а также около 300 отравлений медикаментами.
Об этом в интервью KV рассказал заведующий отделением интенсивной терапии острых интоксикаций НДСБ “Охматдет” Александр Урин, который занимает эту должность 10 лет.
KV: Александр Александрович, когда вы говорите об отравлении детей алкоголем и наркотиками, то звучит это шокирующе. О каких детях идет речь?
Александр Урин: Алкогольные отравления могут быть с самого раннего возраста. Бывает случайный прием, когда дети копируют старших или когда алкоголь оказался в бутылке из-под лимонада, или когда дети что-то “добыли” с родительского стола и решили попробовать. Но это маленькие дети, а начиная с 10 лет – дети из семей, в которых алкоголь часть повседневной жизни.
К нам поступает много подростков 15-16 лет, которые приехали погулять по Крещатику. При этом они легко находят алкоголь и умудряются им отравиться. Таких случаев в году до 30.
Ужас в том, что раньше, когда я начинал работать, алкогольные отравления были связаны с праздниками: Новый год, 9 мая, 1 сентября, 25 мая. Сейчас такой закономерности нет. Среди недели принять алкоголь или наркотики могут значительно чаще, чем даже в выходные дни. Часто это происходит утром, до школы, ребенок уже приходит пьяным на уроки или его находят в сугробе перед школой. В этом году у нас был парень, который получил синдром длительного сдавливания, лежа пьяным под забором во время карантина. Он практически сам себе “раздавил” руку и ногу, примитивно говоря. Примерно, как попал под завал. Подросток выпил алкоголь, длительное время пролежал в одной позе на улице без сознания.
Алкоголь часто влечет за собой травматизм и противоправные действия. Я лично на сутках принимал трех парней, которых нашли на левом берегу Киева на заброшенных железнодорожных путях. При этом они лежали на половину присыпанные землей, когда их нашли. Почему это произошло никто кто не знает, и сами они не помнят, как это происходило, а пили какое-то вино из пакетов.
В наше отделение поступает около 1000 детей в год. В 2010 у нас было 81 ребенок с алкогольным отравлением, а в 2018-м – 345 (статистика за 2019 и 2020 годы не является полноценной, так как отделение несколько месяцев не принимало пациентов в связи с наложенным карантином, - KV).
Динамика пациентов “Охматдета” с отравлениями алкоголем и наркотиками за 2010-19 гг
Но тут не надо таить греха, в обществе есть недоверие к медицине и у нас в год до 300 отказов от госпитализации. Некоторые родители боятся огласки при отравлениях психотропными веществами, тут же пишут отказ, а принудительного лечения у нас нет. Частой причиной отказов при других отравлениях, является страх перед медицинскими манипуляциями, отсутствие улучшенных условий и индивидуального медицинского поста.
И поверьте, 90% детей, которые к нам поступают, это не дети из неблагополучных семей, потому что многие из них принимают алкоголь в первый раз. Они не знают дозы, плюс бравада, а, потеряв сознание, они попадают к нам, ведь у ребенка нет состояния опьянения, есть только алкогольное отравление.
Это касается и наркотических препаратов. Те, кто хронически принимает к нам попадают редко. В основном это передозировки, у тех, кто случайно или не часто принимает эти препараты.
Александр Урин (справа) c коллегами
К нам привозили полицейские на освидетельствование мальчика 17 лет, который работает в службе доставки на мопеде. Его задержали, потому что “вел себя неадекватно”, мы с ним пообщались, и он признался, что постоянно принимает амфетамин. Они работают круглыми сутками, принимают психостимуляторы, чтобы не спать. И это тоже проблема, их никто не отслеживает. Я как автомобилист говорю, что боюсь их на дороге.
Если говорить о психотропных веществах, то еще в 2010-м у нас за год было одно отравление наркотиками против 81 алкоголем, а в 2015-м уже 71, в последующие годы – около 60 отравлений наркотическими веществами ежегодно.
Тут смущает общая доступность. В Киеве купить наркотики так же просто, как телефон. Достаточно зайти в Интернет, оплатить и тебе сообщат, где забрать “закладку”. Мы видим только верхушку айсберга, кончик иглы той проблемы, которая возникла в обществе.
KV: Отравление детей препаратами бытовой химии – тема настолько избитая, что удивляешься неужели родители умудряются это допускать?
Александр Урин: Не было ни одной мамы, которая не сказала бы, что она на секунду отвернулась. Большинство отравлений — это дети до трех лет. Обычно это случайный прием, но есть единичные случаи, буквально 1-2 случая в год, когда дети принимают это с целью суицидальной попытки на фоне эмоциональных стрессов.
Основная проблема в том, что мы привыкли к бытовой химии настолько, что считаем ее безопасной, но средство, снимающее жир, не может быть безопасным. Агрессивность этих средств в погоне за продажами растет, они доступны в быту. Это всегда яркие, красивые, цветные бутылки, что привлекает внимание маленьких детей, многие производители даже колпачки сделали напоминающие поилки в детском питании.
Каждый год у нас дети продолжают есть марганцовку – “волшебное средство” для всех бабушек и дедушек, которую до сих пор все хранят у себя дома и считают, что это от всех болезней. Марганцовка – крайне агрессивна и кроме общетоксического действия, вызывает ожоги слизистой ротовой полости, желудка, пищевода и двенадцатиперстной кишки.
Часто бывает причина отравления – отсутствие коммуникации в семье. Например, когда бабушка прокипятила чайник с какой-нибудь кислотой или моющим средством, а мама полусонная, приготовила на воде из этого чайника смесь для ребенка. Основная проблема — это доступность химических средств для детей. В последние годы таких случаев около 200, лет 5-6 назад было до 300.
Александр Урин (справа) c коллегами на стажировке в клинике Sunnaas Sykehus в Осло (Норвегия)
KV: Когда речь заходит об отравлениях медикаментами, в голову приходят истории о суицидах на почве неразделенной юношеской влюбленности.
Александр Урин: Есть группа суицидальных попыток, в год до 60 детей. Самый маленький в моей практике – мальчик 8 лет, который после конфликта с бабушкой решил ее напугать и наелся таблеток.
Чаще всего это дети 12-17 лет из семей с одним родителем или где напряженные отношения между родителями, где практикуется жестокое обращение с ребенком, не всегда битье, может быть и моральное давление. Очень редко буллинг, а от несчастной любви я уже и забыл, когда видел отравление подростка. Сейчас все прозаичней.
Есть отдельная группа пациентов, в результате “гениальной” реформы в психиатрии, то есть, когда дети практически бесконтрольно принимают таблетки, находясь дома и на фоне психиатрического заболевания принимают препараты больше необходимого. Но основные мотивы суицидальных попыток - недовольство социальным статусом, взаимоотношениями в обществе, недовольство тем, что происходит в семье, взаимоотношениями в школе, депрессии на фоне приема наркотиков. Эти мотивы выходят на первый план, больше чем все остальное.
Есть и парасуициды, когда ребенок, желая привлечь внимание, выпил таблетки, прошел час – испугался, сказал родственникам, что “напился таблеток и умираю”. Но хватает и тех, что принимает с целью расстаться с жизнью.
Отравления алкоголем, наркотиками и суицидальные попытки – это уже огромная медико-социальная проблема, проблема всего общества, а не только медицины.
Читайте: О количестве психически больных на наших улицах (видео)
* НДСЛ "ОХМАТДИТ" МОЗ УКРАЇНИ (Код ЄДРПОУ:01994089 )
Фото: автора, Facebook Александра Урина
